Единожды солгавшая - Страница 27

— Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросила Лоретта. — Еще не поздно все отменить.

Нет, уже поздно. Ава хотела выйти замуж за Кристоса, хотела этого с той первой ночи любви пять лет назад. И хотя никогда не мечтала прежде о свадьбе, но, как только оказалась в объятиях Кристоса, стала мечтать об этом. О том, чтобы Кристос стал ее мужем.

— Не уверена, но отменять ничего не хочу.

— Ты все еще беспокоишься за Тео?

— Нет. Кристос — прекрасный отец, и думаю, если бы я сказала, что не. могу оставаться здесь, он бы что-то придумал для нас. Я выхожу за него не потому, что должна.

Лоретта крепко обняла ее.

— Хорошо. Он мне нравится. Мне кажется, что он подходит тебе.

— Ха! Слишком много командует.

— И ты такая же. Тебе нужен мужчина, который умеет заботиться о других.

Ава думала иногда, что это отличительная черта Кристоса. Качество, которое отличало его от других мужчин.

— Пора, — сказала Мария, входя в комнату. В одной руке она держала маленькую шкатулку. Вместе с Марией вошел Тео, который великолепно смотрелся в своем смокинге.

— Мам, я только что выпил шампанского с папой, и оно мне совсем не понравилось.

— Это ничего.

— Через минуту сюда придет фотограф, чтобы сделать снимки, — сказала Мария. — Тео, иди сюда, я причешу тебя. — Она повернулась к Аве. — Это вам.

Мария протянула ей шкатулку, на которой рукой Кристоса было написано ее имя, и отошла в сторонку.

— Я оставлю тебя на минуту, — сказала Лоретта и подошла к Августине и Шэри.

Шкатулка была деревянной и внутри позолоченной. На крышке стояло фамильное клеймо Теакисов, которое Ава неоднократно видела за последние несколько недель.

Она открыла шкатулку и, почувствовав свежий запах кедра, зажмурила глаза и глубоко вдохнула.

Потом открыла глаза и заглянула внутрь. Там лежала украшенная виньеткой открытка. Она взяла ее и нетерпеливо прочла:

Все Теакисы — люди моря, и пусть то, что лежит здесь, напоминает тебе, что ты теперь тоже Теакис.

Ава отодвинула открытку в сторону и извлекла из-под нее бархатный ювелирный мешочек. Развязав его, она вынула шейное украшение в виде красивого, инкрустированного бриллиантами и сапфирами обруча с платиновой подвеской в форме якоря. Внутри мешочка оказались еще и соответствующие шейному украшению серьги и браслет.

Затаив дыхание, она не сводила с подарка глаз.

— Папа сказал, что это напоминает ему твои глаза, — произнес Тео, дотронувшись до одного из сапфиров.

В эту минуту Ава поняла, что сделала правильный шаг. Слова Тео больше всяких украшений убедили ее в том, что, пусть свадебное торжество и не в ее вкусе, она не ошиблась. Выйдя замуж за Кристоса, она поступила правильно.

На фоне закатного неба, стоя на террасе дома Теакисов, откуда открывался вид на Эгейское море, они произнесли свой обет. В конце церемонии Кристос поцеловал Аву, сопроводив поцелуй обручальным кольцом, которое показало всему миру, что она принадлежит ему.

Во время этого поцелуя засверкали вспышки фотоаппаратов, и Кристоса охватило чувство неминуемой беды. Он пригласил нескольких известных фоторепортеров, в том числе того, кто должен, был сделать репортаж об их свадьбе для одного из журналов Тристана Сабинэ. Но внимание публики не всегда благосклонно.

Фотовспышки напомнили ему о той злости, которую он почувствовал, когда желтая пресса вытащила на свет историю романа Авы со Ставросом.

Обнимая Аву за талию, Кристос повел ее по проходу между рядами, где сидели их друзья и родственники.

Слово счастлив слишком банально определяло бы его состояние. Он отогнал мысли о прошлом, понимая, что единственный путь обрести некоторое подобие мира — это сосредоточить все свое внимание на Аве, Тео и будущем, которое начало постепенно вырисовываться перед ним.

— Кристос, почему ты ведешь себя так... Он удивленно поднял бровь.

— Так?..

— Подчеркнуто собственнически, пожалуй. Я твоя теперь, — сказала Ава.

Был какой-то оттенок в ее голосе, которого он не понял, да и не пытался понять.

— Давно, черт возьми, пора.

— Ты действительно так считаешь?

— Дорогая моя, я не сомневаюсь ни в чем, особенно когда дело касается тебя и Тео.

Она крепко прижала его к себе, встала на цыпочки и поцеловала.

— Это один из счастливейших дней в моей жизни. Не могу поверить, что мы женаты.

— Поверь. Ты — моя жена.

Сдерживая слезы, Ава потерла нос и попыталась отвернуться.

— О, только не это! Вся моя косметика поплывет. Кристос не знал, как остановить ее слезы. Не понимал, почему она вдруг заплакала. Он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Не с той грубой мужской силой, которую демонстрировал раньше своим друзьям и родственникам, а с тем скрытым чувством, которое испытывал в душе.

Она прижалась к нему, а только это и было ему нужно. Подобно тому символу на украшении, которое ей подарил, он хотел быть ее якорем, когда заштормит жизненное море, а у нее не будет больше ни в чем и ни в ком опоры.

Тушь на ее глазах не пострадала, а вот помада была совершенно стерта. Губы были влажными и слегка припухшими от его поцелуев. Он не мог дождаться, когда они наконец уйдут в свою комнату.

Ава дотронулась пальцами до своих губ. Кристос скользнул взглядом по ее длинной шее, по подаренному им шейному украшению. Оно смотрелось прекрасно. Он провел по нему пальцем и коснулся якоря, затем заглянул в ее глаза.